«Экспортные пошлины надо привязать к котировкам СУГ на границе России»

— Рост цен на нефть побудил правительство вернуться к вопросу взимания экспортной пошлины на сжиженные углеводородные газы (СУГ), ставка которой в настоящее бремя равна нулю. Насколько велик риск возврата пошлин? Какие последствия он будет иметь для «СИБУРа.« — крупнейшего производителя СУГ?

— Наша работа связана с переработкой попутного нефтяного газа (ПНГ), поэтому нельзя смотреть на СУГ как на отдельный вид продукции СИБУРа. Сжиженный углеводородный газ находится в конце цепочки первого передела ПНГ. Этот конвейер невозможно остановить, как, например, па автомобильном заводе. Нефтяные компании не могут сократить производство попутного газа: либо его придется сжигать, либо останавливать добычу нефти.

Вопрос сбыта СУГ остро встал перед СИБУРом в середине прошлого года, когда произошло существенное падение спроса. Заметьте, я говорю не столько про цены, которые упали в несколько раз, сколько про спрос. Потребление, конечно, падало и за рубежом, но не так кардинально, как в России. Внутренний рынок СУГ (без учета нефтехимии) — коммунальное хозяйство, автотранспорт на газе — у нас развит слабо из-за дешевизны и доступности природного газа, высокого уровня газификации.

А на Западе, даже в ближайших к нам странах Восточной Европы — обратная ситуация. Там широко распространен автомобильный транспорт на пропан бутане и снабжение СУГ отопительного сектора коммунально-бытового хозяйства. Здесь спрос не падал совсем. Поэтому экспорт по большому счету стал для нас единственной возможностью не остановить всю производственную цепочку с обратным счетом от СУГ до добычи нефти.

Естественно, мы стали смотреть, какие есть возможности увеличения экспорта. Наш европейский партнер — компания Citco (в августе она стала дочерним предприятием СИБУРа) провела анализ рынка; оказалось, мы можем выводить на экспорт большие объемы СУГ.

Причем для этого есть инфраструктурная возможность: перевалка в Бресте и Одессе, наличие собственного парка цистерн, мощностей по наливу. Оставалось сбалансировать эту цепочку по маркетингу.

— Обеспечить эффективность экспорта?

— Совершенно верно. Вопрос, повторюсь, не столько иены, сколько рентабельности, которая зависит от экспортной пошлины. Ведь сжиженные газы до сих пор находятся в нефтяной корзине (код ТНВД 2711), и пошлина на СУГ определяется как пошлина на светлые нефтепродукты. Хотя специфика производства и рыночная конъюнктура этого продукта никакого отношения к бензину и дизтопливу не имеют. Просто так исторически сложилось.

Поэтому мы обратились в Минэнерго с просьбой пересмотреть порядок расчета пошлин. Мы- это три основных производителя СУГ: СИБУР, «НОВАТЭК» и «Газпром нефть. Для обоснования позиции был проведен серьезный анализ. Надо заметить, Минэнерго заняло очень конструктивную позицию. В результате в конце прошлого года появилось постановление правительства об обнулении пошлины, которое действует до сих пор. В целом его можно признать очень эффективным, по, безусловно, это полумера, поскольку СУГ до сих пор остается в нефтяной корзине.

— Постановление предполагает временное обнуление пошлин?

— Да, слово «временное» там присутствует. На основе ежемесячного мониторинга комиссия правительства рассчитывает ставку пошлины, и это решение каждый раз утверждается распоряжением правительства. Так, уже десятый месяц действует нулевая пошлина на СУГ.

— То есть каждый месяц существует реальная возможность, что ненулевые пошлины на СУГ будут восстановлены?

— Ежемесячно в начале третьей декады собирается комиссия под председательством замминистра энергетики, в состав которой входят представители ФАС, ФСТ, Минэнерго, Минфина и Минэкономразвития.

Как правило, на эти совещания приглашают и производителей. Комиссия рассматривает аргументы Минэнерго, основанные прежде всего на мониторинге цен СУГ на внешних рынках — на польской границе, на южных границах России, учитываются факторы экономики процесса, стоимость доставки. К сожалению, все основные издержки были проиндексированы, и достаточно серьезно. Себестоимость переработки попутного газа на 50% зависит от энергетики: это мощнейшие компрессоры — сжатие, захолаживание. Цена электроэнергии выросла и, к сожалению, в следующем году правительство планирует тоже существенно поднять тарифы.

А перевозка? Представляете — довезти СУГ из Западной Сибири до Польши за 2,5–3,5 тыс. км, в зависимости от точки спроса. Кроме того, РЖД получили существенную прибавку к своим тарифам. Плюс стоимость рабочей силы, инфляционные процессы. Все это опережающими темпами действует на экономику СУГ со знаком минус.

Мы не спорим, что котировки на СУГ сегодня выше, чем были минувшей зимой, когда пошлину обнулили. Однако надо учитывать, что значительно выросли и издержки под влиянием всех этих тарифно- инфляционных факторов. При этом нынешние котировки СУГ в 2,5 раза ниже, чем прошлой весной — на пике конъюнктуры. А если сравнить цены 2008 года за вычетом пошлины и цены 2009 года при нулевой ставке-то они только сравнялись. Комиссия рассматривает все аргументы, и по ее рекомендации в октябре правительство продолжало поддерживать производителей нулевой пошлиной на сжиженные газы. Надеюсь, и в ноябре мы сможем рассчитывать на поддержку государства.

— Но цена на нефть растет, и формальный подход может возобладать.

— Чтобы обеспечить рентабельность, на наш взгляд, работа производителей СУГ при разумной поддержке правительства должна строиться по двум направлениям. Первое — работать над сокращением издержек и улучшением собственной экономики. Мы не можем рассчитывать, что государство бесконечно будет субсидировать нас нулевой пошлиной, и, поверьте, занимаемся повышением эффективности очень серьезно.

Второе — это совместная работа с государством над изменением механизма расчета пошлины. Это нормальная, здравая политика государства — взимать пошлины с премиальных рынков. Вот над этим органы власти сегодня работают и, честно скажу, прислушиваются к обоснованным аргументам производителей.

Важно также подчеркнуть, что Россия на европейском рынке находится в жесткой конкуренции с другими поставщиками СУГ. Поэтому при повышении экспортной пошлины на СУГ бюджет нашей страны выиграет на краткосрочной дистанции, однако в стратегической перспективе может произойти снижение доходов из-за потери части рынков. Например, в Казахстане и других странах — экспортерах СУГ экспортных пошлин никогда не было и нет. И в этом смысле позиция СИБУРа соответствует общеотраслевым ожиданиям и экономическим интересам страны.

— Какие критерии Вы считаете более объективными?

— Мы предлагаем самый прозрачный, как нам кажется, вариант: ориентироваться не на цену нефти, природного газа и тем более светлых нефтепродуктов, а исходить из рыночных котировок на сжиженные углеводородные газы. Это вполне доступная, официальная информация. Существует достаточно много агентств, в том числе мирового уровня, например Argus, Platts, чьи котировки не менее уважаемы, чем котировки Лондонской или Нью-Йоркской бирж. Они занимаются регулярным мониторингом цен на СУГ — например, на смесь пропан-бутана на польской границе.

Минэнерго имеет полные данные о том, как выглядит экономика производителей СУГ, себестоимость продукции, какая минимальная рентабельность (на уровне 7–10%).

Соответственно, при котировках на польской границе условно 100 единиц и ниже, исходя из нашей себестоимости и необходимой рентабельности, пошлина должна быть нулевой.

Далее может быть использована прозрачная прогрессивная шкала. Если цена выше 100 единиц, то определенная часть дополнительного дохода в виде пошлины уходит государству, а какая-то часть, совсем небольшая, остается нам — на поддержание развития. Честно говоря, ничего нового тут и придумывать не надо. Ключевое предложение пула производителей и экспортеров СУГ — привязать пошлину к котировкам сжиженных углеводородных газов на границе России.

— Вы говорите о границе Польши. А если СУГ экспортируется через морской терминал, скажем, в Одессе?

— Вне зависимости, еще раз повторю, от границы. Мы говорим о польском рынке только потому, что котировка на польской границе является международно признанной. И этот вариант устраивает всех. Например, СИБУР везет СУГ на Одессу — я представляю расчет тарифа до Польши и до Одессы. Все легко просчитать.

— Иногда в прессе звучат опасения — не угрожает ли рост экспорта внутреннему рынку, как, например, это случилось в мае, когда в России возник дефицит бензина. Как складывается баланс по сжиженным газам?

— СИБУР переработал порядка 10 млрд мэ попутного нефтяного газа и произвел 1,7 млн тонн ШФЛУ. В 2009 году объем переработки будет близок к 16,5 млрд м3, а производство ШФЛУ составит 4 млн тонн. Бизнес-план на 2010 год — 17,2 млрд м3 ПНГ и 4,45 млн тонн ШФЛУ. Это цифры только по СИБУРу.

Если говорить о «Газпроме», который является вторым производителем СУГ в России, то сеноманские горизонты на его месторождениях истощаются. «Газпром» уходит на валанжинские и ачимовские горизонты, где содержание жидких компонентов примерно в 3 раза больше, чем в сеноманских. Насколько я знаю, за 5 лет «Газпром» увеличил добычу жидких компонентов в 2 раза. Сургутский ЗСК реализует планы по значительному уве­личению производства фракций СЗ+ в течение ближайших лет.

— То есть производство растет. А что с потреблением?

— Давайте посмотрим на потребление нефтехимии. Безусловно, такие крупные производители нефтехимической продукции, как СИБУР, «ЛУКОЙЛ», «ТАИФ», в целом наращивают переработку последующих переделов. Но при этом объем потребления жидких компонентов — ШФЛУ, бутанов — увеличился на 10%. Мы это видим по своей компании. И в Нижнекамске, куда «Газпром» поставляет 80–90% сырья, стандартные цифры не меняются из года в год. Откуда взяться дефициту?

— К тому же из-за кризиса потребление снизилось.

— Безусловно, спрос упал — на полимерную продукцию, на каучуки, на шины. И вследствие этого мы потеряли спрос на фракции СЗ+ на последующем переделе. Но главный момент, который определяет баланс поставок на внутренний рынок и на экспорт — огромный, я бы сказал, угрожающий рост производства жидких компонентов в нефте- и газодобыче.

— Почему угрожающий?

— Потому что ШФЛУ — это не продукт конечного потребления. Это нестабильный продукт, рост производства которого требует обязательного строительства новых мощностей для газофракционирования.

Кроме того, риски, связанные с использованием перевалки в зарубежных портах, заставляют нас заниматься экспортной инфраструктурой.

При этом СИБУР — не экспортно-ориентированная компания. Главная наша забота — сбор и переработка попутного нефтяного газа, и в этом мы, скажу без лишней скромности, компания номер один в России. Но мы не ограничиваемся первым переделом. Посмотрите — проектируемый комплекс по производству полипропилена «Тобольск-Полимер» будет потреблять 600 тыс. тонн пропана в год. Это то сырье, которое не поедет на экспорт, а будет переработано в России и останется здесь в виде полимеров.

— Вы сказали о рисках, связанных с зарубежными портами. А почему, на Ваш взгляд, тормозятся проекты терминалов для экспорта СУГ в Темрюке и на Тамани?

— Не мне судить, какими мотивами руководствуются собственники названных активов. Согласен, строительство этих терминалов несколько затянулось. Но есть проект по перевалке СУГ в Усть-Луге. Как мне кажется, это конкретный пример, когда государство не только сказало, но и многое делает для осуществления проекта. Разговоры о строительстве в Усть-Луге терминала для СУГ начались 10 лет назад.

Сегодня это уже не просто разговоры. Я бываю на нашем объекте, и поверьте, там очень высокая активность, хотя кризис и внес определенные коррективы. При этом, насколько мне известно, позиция Минтранса по дноуглублению, по строительству защитных сооружений очень взвешенна и конструктивна.

— Когда можно ожидать запуск терминала?

— Поскольку наш объект — это перевалка не только СУГ, но и светлых нефтепродуктов, рассчитываем, что мы сможем завершить строительство ко 2 полугодию 2012 года. Скажете — не скоро. Но для активов стоимостью 15–20 млрд рублей, срок службы которых 30–40 лет, три года — это совсем немного.

— Вы говорили о влиянии роста железнодорожных тарифов на рентабельность экспорта. Если речь идет об увеличении поставок СУГ, компания, вероятно, может рассчитывать на скидки?

— Тарифы постоянно растут для всех перевозчиков. Мы вместе с РЖД представили совместную позицию в ФСТ. И получили, повторюсь, при поддержке РЖД исключительные тарифы. Но поверьте, это не какое-то особое отношение к СИБУРу, это простой экономический расчет.

Кроме того, исключительные тарифы, которые действуют для ряда российских производителей, экспортирующих продукцию на значительные расстояния, налагают на них жесткие обязательства по увеличению объема перевозок. Таким образом, промышленные компании добровольно несут экономические издержки, рассчитывая на небольшое снижение по тарифам.

Механизм достаточно прост, мы приходим в РЖД и говорим: «в прошлом году компания вывезла на экспорт 600 тыс. тонн СУГ, что обеспечило вам такой-то денежный поток В последующие годы мы хотели бы экспортировать уже 800–900 тыс. тонн. Можем ли мы получить от вас адекватные условия поддержки по снижению тарифов, чтобы ваш денежный поток не только не уменьшался, а скорее даже рос? Скидки позволяют нам развиваться и перевезти заявленные 800–900 тыс. тонн с прибылью. Таким образом, железнодорожники, поддерживая исключительные тарифы, загружают свой парк и увеличивают выручку.

Мы подходим к вопросу взвешенно и пытаемся поддерживать отрасли, которые составляют хребет нашей экономики, вести с ними диалог. И, хочу сказать, что других слов, кроме добрых, у меня в отношении РЖД нет.

— А как складывается ситуация с нефтяными компаниями по ценообразованию на попутный газ? Насколько адекватны цены на ПНГ после отмены госрегулирования?

— Действительно, государственное регулирование цен юридически отменено. И даже государственного ориентирования по цене на ПНГ сегодня не существует. Насколько это правильно — тема отдельной дискуссии. За последнее десятилетие попутный газ в результате плодотворной работы «ЛУКОЙЛа», СИБУРа и «Сургутнефтегаза» — трех крупнейших на сегодняшний день переработчиков ПНГ — проделал невероятный путь от продукта, в названии которого заложен его побочный характер, который и должен определять его цену до рыночного, самодостаточного продукта. Хотя фактически он таковым не является, так как должна быть квалифицированная переработка ПНГ, что требует больших инвестиций. Попутный газ напрямую пускать на электрогенерацию, например, в Западной Сибири в большинстве случаев нельзя: он тяжелый, его нужно осушить. А это требует строительства больших установок и полузаводов. Кроме того, многие продукты газопереработки также являются промежуточным сырьем, из которого в итоге производятся конечные продукты: шины, каучуки, полимеры, трубы, окна. Переработка попутного газа нужна для экономики страны, иначе нефтехимическое сырье просто сгорает.

На сегодняшний день можно признать позицию взвешенной. Наша политика такова: мы готовы к такой цене на попутный газ, которая выгодна и нам, и нефтяникам.

За последние годы цена на попутный газ была повышена в 3 раза, и сегодня мы идем четко в коридоре, который задает ФСТ, повышая цены на сухой отбензиненный газ. На попутный газ спроса нет, продать ПНГ не так-то просто, а на сухой газ существует спрос. Пожалуйста, ФСТ подняла цену на сухой газ на 15%, давайте смотреть, как поднимать цену на ПНГ. Мне кажется, это справедливый принцип перераспределения экономики, в том числе в пользу нефтяных компаний. Именно это, помимо распоряжения правительства о 95-процентной норме утилизации ПНГ стимулирует нефтяников заниматься сбором и поставкой газа на квалифицированную переработку.

— В начале текущего года спрос на природный газ сократился, «Газпром» сократил добычу и призвал своих коллег поддержать инициативу. Надеюсь, ограничения не касались попутного газа?

— Вы совершенно правы. Призыв к сокращению добычи газа нефтяными и газовыми компаниями не касается попутного газа.

Сократить производство попутного газа можно, сжигая его на факеле либо сокращая добычу нефти. Но это, конечно, негативный сценарий для экономики страны. И нефтяные компании этого не допускают, тем более что экономика их работы в последнее время улучшается.

— Но в условиях сокращения спроса на газ попутный газ пользуется приоритетным доступом в газотранспортную систему?

— Я как раз хотел сказать об этом. Надо отдать должное «Газпрому», позицию которого буквально в первые дни 2009 года озвучил заместитель председателя правления Александр Ананенков: что ограничение не касается сухого газа, выработанного из ПНГ. Ни одного вопроса с доступом в трубопроводную систему не будет, ни один миллион кубов, выработанный из ПНГ, не будет задержан.

— Имеется в виду газ СИБУРа или любого поставщика?

— Насколько я знаю, у «ЛУКОЙЛа» и «Сургутнефтегаза», крупнейших переработчиков ПНГ, нет ни одного вопроса по поставкам сухого отбензиненного газа. И мы со всем своим ресурсом газа идем в ЕГТС. Такая же ситуация у ТНК-ВР — нашего партнера по совместному предприятию «Юграгазпереработка». Надеюсь, такая ситуация сохранится и в дальнейшем